Быть Настоящей Православной Женой – это значит отказаться от своих надежд, желаний и мечтаний? По крайней мере, так думает героиня присланного в редакцию «Правмира» рассказа.

Как я была послушной женой

Иногда интересно узнать чью-нибудь историю из жизни. Вот недавно, когда я лежала в роддоме на сохранении, соседки по палате рассказывали свои истории, которые я бы никогда не услышала при других обстоятельствах. А моя история – с открытым концом, так как я живу и сама с интересом смотрю, куда и как все пойдет. В тайне я надеюсь на комментарии, потому что было бы здорово, если бы кто-то посмотрел вместе со мной. Может, со стороны виднее.

photosight.ru. Фото: raufino

Жила-была девочка у самого синего моря. Вернее, у Черного моря. У нее были самые лучшие на свете папа и мама, а уж про любящих бабушек и говорить нечего. Еще у нее были пляжи летом и солнечные улицы зимой, множество любимых мест в городе, друзья, книги, цветы – целый уютный мир. Этот мир после школы пришлось оставить и уехать в университет – сравнительно далеко, в Москву.

Там бывало очень холодно, очень непривычно, тоскливо и одиноко, никакого моря и цветущего миндаля. Но зато там, в звенящей морозной тишине, ждали и звали великие храмы, и кто хотел, получал от Господа радость и утешение.

Сейчас я понимаю и отчетливо вижу, что, не будь «испытания Москвой», я бы не стала читать Евангелие, не пошла бы в церковь, боясь и волнуясь, не стала бы разбираться в том, какие отношения бывают у человека с Богом. А в Москве у меня было очень много времени и очень мало других занятий. В клубы не хотелось, ездить домой по выходным – невозможно, сиди себе в библиотеке да читай, или ходи по улицам и думай.

Больше всего хотелось в Крым, домой, а еще – нащупать свой путь, как бы узнать, где я должна быть, чем должна заниматься, то есть, как бы сказать, где меня видит Бог и как на этом месте можно Ему угодить.

Мы с еще одной девчонкой из общежития устроились работать в книжный магазин «Москва» – один из самых известных и «именитых». Можно сказать, повезло, на лекциях мы как раз изучали историю книги и книжную торговлю, а тут каждый день видели эту самую торговлю вживую. И как книги расставлены, и почему именно так, и какие вопросы задают покупатели, и как проходит встреча с писателем, как разговаривать и как себя вести, да и просто держать свой «рабочий фронт» в порядке.

И когда наводить порядок не хотелось, а хотелось пить чай и болтать с такими же продавцами-консультантами на нашей «кухне», когда был пост, а перед Новым годом постоянные посетители несли и несли великолепные торты из «Елисеевского» магазина, что неподалеку; когда ближе к одиннадцати вечера надо было считать кассу и пулей нестись к метро, потому что потом еще маршрутка, а общежитие в полночь закрывается, когда… Вот в такие моменты ясно ощущалось, что наша первая студенческая работа была тем местом, на которое нас поставил Бог, и надо все сделать как можно лучше, чтобы оправдать доверие. (Можете смеяться, но это ощущение было очень сильным и во многих случаях помогало доводить дело до конца).

Но домой все равно хотелось. Получив диплом и еще немного поваландавшись по Москве (слабые попытки «закрепиться в столице», самой себе наперекор), я все-таки исполнила заветное желание и рванула в Крым – жить с родителями, работать в родном городе. Пусть за скромную зарплату в местной газете, но жить и работать там, где нравится, где чувствуешь себя живой.

Снова, после стольких лет, рядом были море, тихие улочки, дома – как давние друзья. Все было, но было также понятно, что девушке в 26 лет уже пора бы подумать, или так: пора бы захотеть замуж. А православный человек если чего-то хочет, то должен молиться, чтобы или получить просимое, или узнать, почувствовать, что его желание неполезно для него самого и поэтому не исполняется. Вот так и я просила о том, чтобы найти и православных друзей, и свою любовь. Как оказалось, скоро нашла и то и другое, вернее, они сами меня нашли.

Мой будущий муж сначала был в рядах тех самых друзей, потом буквально приехал «по мою душу» из стольного града. И стало как-то само собой понятно, что мы – друг для друга и что, конечно, у нас будет семья.

Еще стало само собой понятно, что из провинциального крымского городка мы уедем, да, да, навстречу совсем новой жизни.

Мы будем все решать вместе, но муж будет главой семьи, а я – ее душой, любящей и нежной. Я по-настоящему стремилась быть послушной женой, в том понимании православной семьи, которое предлагают современные книги для молодоженов и собирающихся вступить в брак. Хотела заботиться о доме и детях, и в этом реализовываться, быть правой рукой мужа, его верной подругой и т.д. и т.п.

И вот, на волне своей мечты мы скоро оказались вдвоем – в небольшой, зато своей квартире, в высотном доме, в одном из спальных районов Большого Города. Мы стали молодой семьей, дали обеты и получили благодать Божью на венчании, теперь можно и нужно было радоваться, строить, воплощать идеалы. И вот тут-то я затосковала, причем не на шутку.

Я вставала ночью, уходила на кухню, садилась в старенькое кресло и думала – что же делать. Голова моталась из стороны в сторону, но ответа не давала. В порыве «быть правой рукой мужа, его верной подругой и т.д. и т.п.» я уехала из любимого, такого живого, солнечно-морского города, оставила родных и друзей, чтобы оказаться лицом к лицу с панельными многоэтажками.

То, от чего я бежала (и убежала!) из Москвы, как будто преследовало меня. Вот, снова он – большой город, полный суеты, пыли, транспорта, от которого кружится голова и обуревают мысли типа: «Зачем я здесь? Зачем мы здесь? Господи, неужели надо, чтобы мы были здесь?!»

Последний вопрос я стала задавать чуть ли не каждый день: когда муж уходил на работу, а я оставалась на хозяйстве; когда гуляла с коляской в единственном парке внутри района; летом, на горячем асфальте, зимой – в промерзлом, чужом мне дворе.

Я кричала свой вопрос про себя, задавала его священникам и получала советы – молиться Божьей Матери, искать себя там, где довелось поселиться, оставить «отца своего и мать свою» (как раз незадолго до свадьбы мой отец умер, а маму я, действительно, люблю и нередко переживаю, что теперь она живет одна). Для мужа, который старался вовсю – работал, показывал мне город, помогал заботиться о нашей новорожденной доченьке – я старалась быть веселой и не рассказывала ему о своих «тараканах», но каждый день начинался для меня с вопроса – что делать? Что мне делать со своей жизнью, как вернуться туда, где осталось мое сердце?

Раз мы сели и честно поговорили (ведь невозможно все время разыгрывать, что ты счастлив). Муж разумно все объяснил – что в курортных городах, таких, в котором я родилась, мало работы для мужчин, мы не прокормим семью, что нет резона жить в провинции, если можно жить в столице, что и здесь много всего интересного, надо только посмотреть вокруг.

Он ровно и даже ласково говорил то, что я и так знала, а мне почему-то ничего не хотелось, только хотелось опускать голову, все ниже и ниже.

Действительно, мне ли, не зарабатывающей денег домохозяйке-маме, предлагать бросить все, хорошую работу, достаток и ехать в никуда с ребенком. Еще один вопрос – «Ты на самом деле хочешь вернуться к своей маме?» – тоже звучал как обвинение. «Оставит человек отца своего и мать свою…» А я, значит, не хочу оставлять? Где же моя готовность быть покорной, самоотверженной женой, настоящей христианкой?

Это уже не муж говорил, это я так говорила сама себе, когда снова оставалась одна и принималась за дела. Я даже отправилась на консультацию к нашей хорошей знакомой – православному психологу. Рассказала ей эту историю и прибавила, что как будто исполняю обязанность жены и мамы – на автомате, в то время как сердце мое не здесь. И сколько ни обвиняю себя, ничего поделать не могу. Отдыхаю только летом, дома, в Крыму, а потом снова «работаю женой».

Она сказала примерно следующее: «Неужели ты все воспринимаешь только как обязанность? Где же радость? Разве тебе не хочется приносить радость в свою семью?» Мы очень интересно поговорили в таком духе в кафе, наконец, я стала соглашаться с ней.

Соглашаться с такими правильными доводами было легко, хотелось даже подыграть специалисту, мол, пациент не безнадежен. Вспоминались тезисы: «Православная семья – это прежде всего счастливая семья. Если счастливы родители, то счастливы дети. Жена – сердце семьи. Какова она, такова и «погода в доме»».

Снова становилось ясно, что по гордости, какому-то неправильному устройству или из эгоизма я испытываю совсем не те чувства. Неправильно, что мне все равно, закончим мы ремонт или нет и куда пойдем в выходные. Неправильно, что я больше люблю (стала любить) свое прошлое, чем настоящее. Неправильно, что не хочется выходить из дома, заводить друзей или знакомых, ехать в метро, ходить в супермаркеты за «мультяшной» едой в ярких пакетах. Неправильно и даже тревожно, что не хочется следить за собой, пойти и купить какую-то новую вещь, даже безобидные недорогие бусики (женщины знают, что это, в общем-то, тревожный для нас симптом).

По вечерам я смотрела на мужа и думала: «Ты такой молодец, я так благодарна тебе за все, но зачем ты привез меня сюда? Ведь я никогда не хотела жить в «человейнике» большого города. Я просто согласилась тогда, потому что испугалась, что иначе ты не возьмешь меня в жены, смешно, но правда. Почему не понимаешь, как мне здесь плохо, ведь обычно ты все так хорошо понимаешь? Я не могу и не дерзаю заставлять тебя полностью изменить твою жизнь, чтобы мне было удобно, тем более если ты окажешься на моем месте и станешь жалеть, я все равно не смогу быть счастливой. Так что пусть все остается как есть, я постараюсь приспособиться».

Так и эдак я прокручивала про себя эти фразы, понимая, что ни одну из них мне неудобно выдать вслух. Вечно всем недовольная, депрессивная, ноющая жена, вместо НПЖ (настоящей православной жены), как изначально задумывалось.

Вот, говорят, еще один распространенный диагноз современной молодежи, семейной и «свободной»: инфантилизм. Надо взрослеть, учиться любить, учиться жертвовать своим комфортом, привычками ради любимых. Для женщины это и значит сохранять мир в семье, что является ее прямым предназначением (вычитано в книгах и на православных сайтах, там об этом то и дело пишут, потому как разводов много, а причина – эгоизм и нежелание жить не только в свое удовольствие). А еще быть взрослым – это чувствовать ответственность, еще – научиться жить независимо от родителей, как внешне, так и внутренне, принимать решения и за них отвечать…

И тут мне в руки попадает журнал “Psychologies”, в котором французский философ Андре Конт-Спонвиль дает такое определение взрослого человека.
«Это тот, кто оставил мысль о счастье – во всяком случае о том, на какое он надеялся в 16 лет. Который больше не верит в него, больше не интересуется им – по крайней мере, для себя самого или же людей своего поколения. Но который не может, если у него есть дети, не желать его для них. (…)
Кто такой взрослый? Это человек, который научился держаться и продолжать». (январь 2012, №69, с.118).
Мне пришлось согласиться с этой грустноватой трактовкой, ведь держаться и продолжать приходилось практически каждый день. Вопрос только в том, так ли должна выглядеть счастливая семья? До какой степени должна распространяться жертвенность? Поскольку любовь не ищет своего, то, очевидно, до бесконечности.

Эти размышления стали приводить к неожиданным результатам. Понятно, что в семье с первым ребенком, тем более пока он еще совсем малыш, молодые родители сталкиваются чуть ли не с полной сменой образа жизни и порой так устают, что буквально валятся с ног, скорее с непривычки и от нервного напряжения, боязни сделать что-то не так. У нас складывалась другая картина: ребенок подрастал, а желания (наши) угасали.

Даже мое огромное желание переехать, даже желание почитать вечером что-нибудь замечательное, тем более желание общаться с людьми, ходить в гости или просто звонить кому-либо. Хотелось все больше тихо сидеть на стуле и даже не двигаться, чтобы не вызывать ни новых желаний, ни сожалений.

Но еще удивительнее, что муж, с которым я практически не делилась тем, о чем здесь пишу, как-то устало заметил, что решил распрощаться со своими мечтами. Чтобы заниматься фотографией, живописью, музыкой, нужно время, которого у семейного человека, кормильца и добытчика, а дома – любящего отца, так мало.

Пресловутый вопрос: где взять время для себя, и уместны ли его поиски в православной семье, или лучше сразу сказать себе “нет”? Детство кончилось, нам и впрямь только и остается, что «держаться и продолжать»?

Прошло четыре года, пошел пятый. Говорят, это немного для молодой семьи. Мы ждем второго ребенка и, конечно, радуемся, но все вышеперечисленные проблемы никуда не делись, остались «за кадром». Скоро новые хлопоты, как лавина, накроют нас с головой, и слава Богу. Пусть на время, но они унесут эти сомнения и переживания: просто времени переживать не будет.

Я, вроде, приспосабливаюсь и стараюсь каждый день не думать, а что было бы, если бы мы взяли и махнули туда, жить у моря… несмотря ни на что.

Святые отцы убеждают нас, что о каждом человеке есть воля Божья, надо только ее понять, принять и следовать ей. Интересно, в том ли она, чтобы мы продолжали жить так, смиряться, или же как раз наоборот – Бог ждет от нас смелости, смелости делать то, что подсказывает сердце, куда оно стремится? Или все-таки для жены главное – оставаться за-мужем, и это и есть – отвергнуться себя?

Вот они, мои «проклятые вопросы», а может, не только мои. Моя история, а может, не только моя. Глупая история, а может, не очень?

Юлия

Насколько распространена проблема, описанная в письме, и в чём, собственно, она заключается? Можно ли строить семейные отношения, основываясь на чувстве долга, на православных книгах и советах?

Ситуацию комментируют психолог протоиерей Андрей Лоргус и протоиерей Алексий Уминский.

Психолог протоиерей Андрей Лоргус

Детский инфантильный эгоцентризм

Священник Андрей Лоргус

История кажется выдуманной: в ней нет реального человека, нет личности. Но если принять за факт, что это письмо реальной женщины, то…

1. Речь в письме не идет о семейной жизни. Главное в нём – страдания юной души, которая никак не может забыть своё счастливое детство у моря.

2. Ни муж (даже имени нет, ни его качеств, ни слова о любви к нему или привязанности), ни ребенок не составляют предмет заботы, обеспокоенности, внимания «автора» текста. Все письмо посвящено её страданиям об оставленном «городе у моря».

3. В «письме» говорится об инфантильности. И оно всё действительно инфантильно. И прежде всего – вот это есть подлинная правда этого текста, не придуманная, – эта женщина не желала и не желает покидать своего детства. Даже муж ей нужен, чтобы «полностью изменить свою жизнь, чтобы мне было удобно». Это не просто прорвавшийся эгоизм, это эгоцентризм. Детский инфантильный эгоцентризм. Все разговоры про православную семью не могут всерьез обсуждаться в связи с этим текстом, тут нет семьи. Семья здесь только орнамент.

4. В описании состояний автора есть признаки начинающейся или тщательно скрываемой депрессии, но это иная история.

Протоиерей Алексий Уминский

Декабристка из Ниццы?

Протоиерей Алексий Уминский

Ситуация, описанная в истории, не очень ясна. Потому я могу делать лишь предположения.

За всем этим описанием супружеской жизни я не заметил хоть малейшего намёка на любовь к мужу. Мне трудно понять, откуда возникла эта депрессия и тоска по дому. Не очень верится, что подобное отношение к родному гнезду способно затмить реальность супружеской жизни, если она действительно в Боге и с любовью.

Мне также показалось довольно странным, что, явно находясь в депрессивном состоянии, героиня это состояние почему-то стесняется обсуждать с мужем. Когда муж пытается что-то объяснить ей, исходя из своих представлений, явно не понимая глубину и меру её переживаний, то она тут же отказывается продолжать этот разговор. Вообще удивительно, что ситуация не решается дома, внутри семьи, с мужем.

Героиня объясняет, что у неё с самого начала была установка: «Я должна быть мужу хорошей женой». Если это – некая позиция от ума, некая обязанность, которую она считает необходимой исполнять, тогда это – очень опасная вещь. Нельзя поставить себе целью во что бы то ни стало быть хорошей женой. Утвердить себе как некую исходную внешнюю позицию, а потом стараться ей соответствовать. Никакого соответствия никогда не получится.

Послушание, несение креста, терпение – это же не цель супружеской жизни. Целью должна быть взаимная любовь. А она зиждется не на исполнении внешних установок, а на глубоком соответствии друг другу, сочувствии друг другу.

Героиня истории пишет, что если «любовь не ищет своего, значит, я не должна искать своего». Но ведь из этого не следует, что, например, жена хочет жить в Ницце, а муж, предположим, где-нибудь в Сыктывкаре, и она, как жена декабриста, должна идти на всё из чувства долга. Какое-то внешнее решение должны искать оба супруга, тем более это не та проблема, которую нельзя разрешить.

И тут встаёт ещё один вопрос. Если даже муж слышит свою жену, понимает и всячески старается помочь ей, и они переезжают туда, куда она хотела, будет ли она там счастлива? Пройдёт ли это состояние, что ей жизнь не мила?

Она сейчас ждёт второго ребёнка, находится в состоянии депрессии. Дети будут расти с ощущением психологической незаполненности, потому что мать не может отдавать себя детям, поскольку находится в этом состоянии. Она этой своей депрессией повлияла и на мужа, поскольку, как сама пишет, муж перестал интересоваться жизнью. О чём это говорит? Это результат послушания супругу? То, что жизнь воспринимается ими как тяжёлая ноша, как необходимость «тянуть лямку»?

Надо разобраться, мне кажется, с собой и понять, что происходит.

Я пытаюсь рассуждать, но не знаю, верны ли мои рассуждения. Трудно судить по такому тексту , написанному тем более в таком романтическом ключе: синее море, яркое солнце, запах миндаля… Ну, мне тоже тяжело бывает в Москве четыре-пять месяцев, так что на стенку лезть хочется. Вот, сейчас жду–не дождусь, когда солнце появится. Большинство людей так живёт. Это не причина, чтобы настолько переживать по поводу семейной жизни.

А если это действительно – депрессия, облечённая в образ, что «мне будет хорошо где-то в другом месте», то тогда нужно идти к психиатру, а не к православному психологу, который даёт непрофессиональные советы, будто он не психолог, а тётенька, которая книжки читала и слушала станцию «Радонеж». Значит, надо лечить депрессию, пить таблетки, назначенные специалистом, следовать его рекомендациям…

Подготовила: Оксана Головко

Читайте также:

• Почему жены плачут от православных мужей?
• Твердый фундамент: подготовка к браку
• «Любовь дано пережить всем, но не все на это согласны»
• Источник:http://www.pravmir.ru/diagnoz-poslushnaya-zhena/